Joomla! Open Source Content Management

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЕВИЧ СУВОРОВ

Даты жизни: 24 ноября 1730 - 18 мая 1800
Место рождения: город Москва, Московская губерния, Российская империя
Русский полководец, основоположник отечественной военной теории, национальный герой России. Генералиссимус (1799), генерал-фельдмаршал (1794), генерал-фельдмаршал Священной Римской империи (1799), великий маршал войск пьемонтских, кавалер всех российских орденов своего времени, вручавшихся мужчинам, а также семи иностранных. С 1789 года носил почётное прозвание граф Суворов-Рымникский, а с 1799 года — князь Италийский граф Суворов-Рымникский.

   За всю свою карьеру полководца не проиграл ни одного сражения, неоднократно наголову разбивал значительно превосходящие по численности силы противника. Всего дал более 60 крупных сражений. Известен своей заботой о солдатах, в том числе участием в разработке новой практичной полевой униформы, на смену униформе «на прусский манер».
   О месте рождения Александра Суворова нет достоверных данных. Судя по словам самого полководца, он появился на свет 24 ноября 1730 года. Александр родился в знатной и благородной семье.
  Отец – Василий Иванович Суворов в чине генерал-аншефа из благородной шведской фамилии, предки которого прибыли на службу в Россию вначале XVII века. Отец известен тем, что служил в тайной канцелярии и составил первый русский военный словарь.
   Мать – Авдотья (Евдокия) Федосеевна, в девичестве, Манакова из старинного рода московских служилых дворян.
   Детские годы Александр провёл в отцовском имении, рос слабеньким и болезненным. Отец даже планировал определить сына по гражданской службе, но Саша, благодаря богатой библиотеке в имении, начал проявлять особый интерес к изучению военных наук. Чтобы получить возможность начать военную службу, Александр ежедневно закалялся и выполнял физические упражнения.
  Заметив интересы и оценив усердие мальчика, в 1742 году отец определил сына мушкетёром Семеновского лейб-гвардии полка. На действительную службу Александр прибыл в 1748 году. За время шестилетней службы в составе Семёновского полка молодой человек совершенствовал знания военного дела, посещал занятия Сухопутного Шляхетского кадетского корпуса, изучал иностранные языки.
   В 1754 году Суворов получает чин поручика и направляется в Ингерманландский пехотный полк. В начале Семилетней войны 1756-1763 годов Суворов служит в Военной коллегии. В это время он изучает организацию тыловых подразделений и принципы снабжения действующей армии, получает повышение до премьер-майора.
  В 1758 году Александр Васильевич получает назначение коменданта города Мемель. Через год оказывается в штабе действующей армии. На это время приходятся: боевое крещение в ходе кавалерийской стычки; сражение при Кунерсдорфе; взятие Берлина. В 1761 году молодой офицер самостоятельно командует небольшими кавалерийскими арьергардными отрядами, противостоящими прусским войскам в ряде стычек и сражений.
   С 1762 по 1769 годы как полковник и бригадир командует Астраханским, а затем Суздальским пехотным полком. В это время составляет «Полковое учреждение» – изложение взглядов на воспитание и обучение войск, исходя из личного опыта ведения боевых действий.
  В 1769-1772 годах Александр Васильевич поддерживает в гражданской войне польского короля Станислава, который борется со шляхетской Барской конфедерацией. Войска во главе Суворова, добиваются ощутимых успехов. Александр Васильевич в чине генерала-майора, разгромил лучших командиров конфедерации: французского генерала Дюмурье при Ланцкароне; польского гетмана Огинского при Столовичах.
   За успешные действия против поляков Суворов удостоен звания фельдмаршала, награждён орденами – Святой Анны и Святого Георгия III степени. Также он получил в качестве награды бриллиантовый жезл от императрицы Екатерины II и земли с 13500 душами «мужеска полу». Основой успехов отрядов Суворова стали: отличная организация переходов; активная атакующая стратегия, независящая от соотношения сил; умелое использование кавалерии; неожиданность и стремительность действий.
   В 1773 году Суворов прибывает в действующую армию на балканском театре Русско-турецкой войны 1768 — 1774 годов. Александр Васильевич отличается при взятии крепости Туртукай, обороне Гирсово, разгроме турок при Козлуджи. Во всех сражениях он добивался успеха, не смотря на двукратное численное превосходство противника. Действия фельдмаршала определили успех кампании против Турции. Заслуги Александра Васильевича отмечены присвоением чина генерала-поручика и орденом Святого Георгия II степени.
   С 1774 по 1786 годы Суворов выполняет важные задачи в южных регионах империи: подавляет восстание Емельяна Пугачёва; поддерживает порядок в Крыму; формирует систему укреплений на Кубани; подавляет восстание ногайцев. За успешную службу в этот период Александра Суворова производят в генерал-аншефы и награждают орденом Святого Владимира I степени.
   Во время Русско-турецкой войны 1787 — 1791 годов Суворов командует корпусом, который уничтожает турецкий десант в сражении у Кинбурна, осаждает Очаков, одерживает победы в Фокшанском и Рымницком сражениях совместно с австрийцами, штурмом овладевает Измаилом. За одержанные виктории Суворов получает орден Андрея Первозванного и возводится в почётное звание подполковника Лейб-гвардии Преображенского полка.
  С 1791 по 1794 годы Суворов укрепляет границы Российской империи. При подавлении польского восстания Костюшко 1794 года Суворов командует крупным отрядом, задачей которого является взятие Варшавы. Полководец одерживает четыре победы над поляками и овладевает Варшавой. За успешное подавление восстания удостаивается чина – генерала-фельдмаршала и награждается прусскими орденами Чёрного орла и Красного орла.
  В 1795 году Суворов принимает командование русскими войсками в Польше, позже переводится на аналогичную должность на юге России. В это время выходит в свет его знаменитый труд «Наука побеждать». Суворов категорически против насаждения «прусских порядков» в армии. В связи с этим вступает в конфликт с императором Павлом I, за что  отправляется в отставку без права ношения мундира в 1797 году. Пожилой Александр Васильевич уезжает в собственное имение в Белоруссии близ города Кобрин. Через несколько месяцев по ложному обвинению в подстрекательстве к бунту Павел I распоряжается выслать строптивого военачальника в Новгородскую губернию.
   В 1799 году Суворова возвращают из ссылки и, с присвоением звания генерал-фельдмаршала Священной Римской империи, назначают командующим союзной армии, сформированной для противодействия войскам республиканской Франции в Италии.
   Победы российских войск под руководством Суворова привели к освобождению Италии от французского господства Полководец во главе австро-русских войск блестяще проводит кампанию в апреле — августе 1799 года. Он громит французскую армию в битвах на реке Адда, реке Треббия и при Нови, тем самым обеспечивая изгнание неприятеля с территории северной Италии. За успехи в кампании Александру Васильевичу даруются: титул князя Италийского; княжеский титул Сардинского королевства с титулом «Кузен короля» и гранд Сардинского королевства; чин Великого маршала войск Пьемонтских.
  В начале 1800 года, после триумфального Швейцарского похода Суворов возвращается в Россию. На родине снова портятся отношения с Павлом I, а также существенно ухудшается состояние здоровья.
  18 мая прославленный полководец скончался в городе Санкт-Петербург на семидесятом году жизни.
   Пять сражений Александра Суворова
  За годы военной службы с 1748 по 1800 годы Александр Васильевич Суворов дал более шестидесяти крупных сражений, не проиграв ни одного из них.

 СРАЖЕНИЕ ПРИ КОЗЛУДЖИ 9 ИЮНЯ 1774-ГО ГОДА

  В ходе наступательной кампании 1774 года отряды Суворова и графа М.Ф. Каменецкого, общей численностью до 24 тысяч человек, после ускоренного марша, соединились в районе деревни Юшенлы. Далее у города Козлуджи их путь перекрывали войска Хаджи Абдур-Резака, численностью до 40 тысяч человек. Турки заняли выгодные позиции за лесным массивом, проход через который был сильно затруднён. В ходе сражения 9 июня русским удалось продвинуться через лес и захватить неприятельский лагерь. Успех был достигнут во многом благодаря действиям Суворова: вовремя определил угрозы во время рекогносцировки; сумел организовать отступление кавалерии через лес в начале сражения; лично руководил решительной атакой пехоты через лес, отбивая многочисленные контратаки неприятеля; сосредоточенным огнём артиллерии и пехоты сумел обратить неприятеля в бегство.
   Уверенные и стремительные действия Суворова привели к полной победе. Турки потеряли убитыми около 500 человек. Русских погибло всего 73 солдата. Победа открыла путь русским частям городу Шумле – ключевому пункту сосредоточения турецких войск.

СРАЖЕНИЕ ПРИ РЫМНИКЕ 11 СЕНТЯБРЯ 1789-ГО ГОДА

   Накануне сражения Суворов с отрядом в 7 тысяч человек прибыл для подкрепления австрийского корпуса принца Кобургского. Объединённым силам союзников противостояла турецкая армия Коджа Юсуф-Паши численностью около 100 тысяч человек. Турки закрепились на ключевых позициях, поделив войско на три части. Общий фронт неприятельских построений оказался растянутым на двадцать километров.
  Союзники в ходе ожесточённого сражения овладели позициями турок и принудили их к бегству. Разгром турецкой армии сопровождался потерей около 20 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Потери русско-австрийских войск составили всего 500 человек.
  Причины успеха союзных войск: грамотное определение расположения войск неприятеля, выявление его слабых мест; последовательные удары по силам турок, разгром их отрядов по частям; решительность и стремительность действий; концентрация усилий на ключевых направлениях; отлаженное взаимодействие с австрийскими войсками.
  За победу в сражении Суворову присвоили  следующие звания и награды: граф Священной Римской империи от австрийского императора; граф Российской империи с наименованием граф Суворов-Рымницкий; орден Святого Георгия первой степени.

ШТУРМ ПРАГИ 4 НОЯБРЯ 1794-ГО ГОДА

  После подавления польского восстания отряд  Александра Суворова численностью 25 тысяч подошёл к укреплённому предместью Варшавы Праге. Здесь оборонялось до 30 тысяч польского ополчения. В результате решительного штурма русские войска овладели Прагой, разгромив противника. В результате решительных действий Суворова Варшава капитулировала без боя. Успех полководца привёл к прекращению активного сопротивления восставших.
  Причины успеха: Определение слабости оборонительных позиций поляков – большая протяжённость линии обороны и невозможность имеющимися силами плотно прикрыть весь фронт. Грамотный план атаки – несколько колонн атаковали по фронту, два отряда совершали обходной манёвр вдоль реки с целью захвата моста, окружения обороняющихся в Праге. Тщательная подготовка к штурму городских укреплений.

СРАЖЕНИЕ НА РЕКЕ АДДА 15-17 АПРЕЛЯ1799-ГО ГОДА

  В ходе Итальянской кампании австро-русские войска численностью около 40 тысяч человек, возглавляемые Суворовым продвигались в сторону Милана. На реке Адда им преградили путь войска генерала Моро численностью до 30 тысяч человек. Французы заняли выгодные позиции на берегу реки. Грамотно переправив войска через реку, начал Суворов сражение ударами по нескольким направлениям. Стремительность и решительность союзников оказалась полной неожиданностью для генерала Моро. После ожесточённого боя французы не выдержали натиска и начали медленно отводить полки.
  В результате сражения французы понесли ощутимые потери – более 2,5 тысяч убитыми и 5 тысяч пленными. Союзники потеряли около 2 тысяч солдат и офицеров. Путь на Милан был открыт.
  Причины успеха Александра Суворова: решительность при форсировании реки в неожиданном для неприятеля месте; концентрация сил на ключевых направлениях.

ШВЕЙЦАРСКИЙ ПОХОД СУВОРОВА СЕНТЯБРЬ – ОКТЯБРЬ 1799-ГО ГОДА

Суриков В. Переход Суворова через Альпы. 1799

  После успеха в Италии Александр Суворов получил приказ привести русский контингент союзной армии в Швейцарию и присоединиться к войску генерала А.М. Римского-Корсакова.
  Русские войска продвигались через перевалы и ущелья Альп в чрезвычайно тяжёлых условиях. Кроме того, 27 тысячам отряда Суворова противостояли превосходящие силы неприятеля. Французы непрерывно ставили заслоны на выгодных участках на пути продвижения Суворова. Русские войска сумели пробиться, разбив французов в боях: у перевала Сен-Готард; за «Чёртов мост»; в Мутенской долине.
  Суворов вывел свои ослабленные силы, невзирая на тяжелейшие обстоятельства: ложная информация о дорогах, предоставленная австрийцами; тяжёлые погодные условия; проблемы с провиантом и боеприпасами; упорное сопротивление французов; угроза окружения на территории, занятой неприятелем; поражение Римского-Корсакова, на соединение с которым шёл Суворов. В результате похода русские потеряли около 5 тысяч солдат и офицеров. Французам поход обошёлся потерями около 10-15 тысяч воинов.

Бюст Суворова на перевале Сен-Готард

   За героический переход Суворов удостоился высшего воинского звания империи – Генералиссимус.
 Швейцарский поход стал апогеем воинской славы Александра Суворова. Здесь он смог продемонстрировать свой гений в полной мере. Причины успеха похода: стремительность, решительность и смелость действий; принятие неожиданных и нестандартных решений; грамотная организация войск на марше; высокий уровень дисциплины и подготовки солдат, офицеров; сплочённость; сочетание тактических приёмов в бою; умелое распределение ограниченных ресурсов провианта и боеприпасов.

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ СУВОРОВ
(1730-1800)

«Вот урок, вот что есть человек!»
Г. Р. Державин

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ АЛЕКСАНДРА СУВОРОВА

  О точной дате  рождения гения русской военной науки идут споры. Александр Васильевич Суворов родился 24 ноября 1729 или 1730 года по новому стилю в семье генерал-аншефа и сенатора Василия Ивановича Суворова (1705 - 1775), крестника Петра Великого. Василий Иванович в молодости был переводчиком самого Петра Великого. В 1790 году А.В. Суворов писал: «Его Величество был отцу моему, Василью Ивановичу, восприемником. При сем Государе он начал службу в должности денщика и переводчика».
   О матушке великого русского полководца сохранилось немного сведений: Авдотья (Евдокия) Феодосьевна Суворова, в девичестве Манукова, возможно, была из древнего дворянского рода обрусевших армян.
  Существует и несколько версий о происхождении самой фамилии — Суворовы. По семейному преданию, Суворовы вели свое происхождение от некоего Сувара, шведа, перешедшего на службу к русскому царю Алексею Михайловичу в 1622 году.
  Имя будущий генералиссимус получил в честь своего великого тезки, святого и благоверного  князя Александра Невского, но ничто не предвещало мальчику судьбу великого русского князя. Александр рос болезненным и слабым.
  Василий Иванович готовил сына к гражданской службе. Он не заботился о воспитании, а тем более образовании своего отпрыска. От судьбы вечного недоросля, каких было немало в дворянской среде той эпохи, мальчика спасли любознательность, настойчивость и... отцовская библиотека. Он часами просиживал  в отцовском «книгохранилище», перечитывая Плутарха, Юлия Цезаря, жизнеописание Карла XII, других великих полководцев прошлого, переживая в своем воображении походы и битвы Ганнибала, Цезаря, Морица Саксонского.
  Болезненный и слабый, подверженный простудам подросток с непостижимым упорством готовил себя к военной карьере: регулярно обливался холодной водой, не надевал теплого платья, устраивал себе верховые прогулки под проливным дождем. Отец таким поведением сына был недоволен и читал ему нотации, стремясь отбить охоту к чтению военных книг и страсть к «самоистязанию».
  Когда Александру едва исполнилось одиннадцать лет, к Василию Ивановичу заехал его давний приятель, знаменитый генерал Ганнибал. Выслушав жалобы отца на «чудачества» сына, «арап Петра Великого» пошел к мальчику, который в своей комнате инсценировал с помощью игрушечных солдатиков одну из великих битв прошлого. Генерал заинтересовался и стал подавать подростку советы. С некоторыми из них Александр соглашался, другие отвергал, причем каждый раз аргументированно отстаивая свое мнение. Между «старым и малым завязалась настоящая дискуссия о премудростях военного искусства, великих полководцах и сражениях прошлого.
   Ганнибал, вернувшись к Василию Ивановичу, твердо заявил, что мальчик
  Уже сам выбрал свою судьбу, и «если бы жив был батюшка Петр Алексеевич, поцеловал бы его в лоб и определил бы обучаться военному делу». Так судьба младшего Суворова была решена. Отец записал Александра в гвардию солдатом в Семеновский гвардейский полк. Правда, пока подросток находился дома, осваивая «указные науки».
  Программа домашнего образования юного Суворова была очень непростой. Он обязан был освоить арифметику, геометрию, тригонометрию, фортификацию, часть инженерии и артиллерии, иностранные языки и многое другое. Отец мог помочь сыну в изучении фортификации и артиллерии, не более того.
   Суворов с детства и до последних дней жизни любил и умел учиться. Он не представлял жизни без книг. В бесчисленных походах он не забывал распорядиться о доставке нужных ему книг, любил литературу, сам писал стихи, владел сколькими иностранными языками. К армейской службе юный Александр был готов: гимнастика и ежедневное обливание ледяной водой, строгая самодисциплина превратили болезненного подростка в закаленного юношу.
   В 1747 году Александр, в соответствии с обычаями того времени, был произведен  в капралы, не быв в полку. Но уже 1 января 1748 года Александр Суворов прибыл в полк и был прикомандирован к 3-й роте. Так началась служба будущего генералиссимуса.

РУССКАЯ АРМИЯ В СЕРЕДИНЕ XVIII ВЕКА

   С 1705 года Петр I ввел систему рекрутских наборов. Каждое село должно было поставить одного рекрута на 130-150 человек. Сельский сход, «мир», решал, кто именно пойдет в армию на 25 лет. В русской армии того времени, единственной в Европе, не было иностранных наемных солдат, что порождало в солдатской среде чувство товарищества, взаимовыручки. Однако и пороков в русской армии было немало: жестокая палочная муштра, увлечение шагистикой, парадами в ущерб боевой выучке. Генерал П.М. Ржевский писал: «Люди отменно хороши, но как солдаты слабы; чисто и прекрасно одеты, но везде стянуты и задавлены так, что естественных нужд отправлять солдат не может, ни стоять, ни сидеть, ни ходить покойно ему нельзя». В плохом состоянии были инженерный корпус, кавалерия, санитарная и медицинская службы. Все это, конечно, сильно понижало боевые достоинства русской армии.
   Семеновский полк, основанный Петром I, располагался в Петербурге, Семеновская Слобода тянулась от Фонтанки до Шушерских болот (близ Пулкова), разбиваясь на перспективы (проспекты) и прямые улицы. У каждой роты был свой участок с небольшими деревянными домами и дворами. Например, в 1746 году на каждую роту отводилось по 10 домов по 4 человека светлицу. Солдатские дворы и огороды занимали «длинняку по двадцати, поперешнику по семи сажен». Некоторые солдаты имели собственные дома. Дворянам разрешалось жить на вольных квартирах, вне расположения полка.  Суворов не сразу воспользовался этим правом. Первые два года он, по собственному желанию, проживал вместе с солдатами из крепостных. Только затем он поселился у своего дяди, капитана-поручика Преображенского полка. Вообще служба в гвардии была не обременительной даже для солдат из дворян, а гвардейские унтер-офицеры могли посещать придворные балы.
  Гвардейский солдат Александр Суворов хорошо ладил с сослуживцами из крепостных, понимал их психологию, нравы, привычки. Отсюда происходит его умение вдохновить и увлечь за собой солдатскую массу, полное отсутствие высокомерия, аффектации, его умение обходиться малым, сохранять здравый смысл, чувство юмора и хладнокровие в любой ситуации. С сослуживцами из высшего сословия Суворов вел себя вежливо, но отстраненно. Выходец из небогатой дворянской семьи, он не находил общего языка с богачами, имевшими свою квартиру, выезд, ливрейных слуг. К ним Александр Васильевич относился с глубокой иронией и предпочитал проводить время за книгами, а не за картами и вином. За Суворовым закрепилась репутация странного чудака.
  В 1750 году Суворов был назначен ординарцем к генерал-майору Соковнину, а вскоре произведен в сержанты.  По предложению Соковнина сержант Суворов был отправлен за границу в качестве курьера с депешами, где и пребывал с марта по октябрь 1752 года. Суворов посетил Вену и Дрезден, но скучал по России. Между тем, несмотря на прекрасные характеристики, Суворов все еще не был произведен в офицеры. В то время одни дворяне дожидались офицерского звания по десять-пятнадцать лет, другие же к 30 годам, а то и ранее имели уже чин генерала. Только 25 апреля 1754 года Суворов был произведен в поручики и вскоре получил назначение в Ингерманландский пехотный полк.
   Из письма к отцу А.В. Суворова его ротного командира лейб-гвардии Семеновского полка: Сын ваш, по усердию к службе, по знанию ее и по поведению, был первым солдатом во всей гвардии, первым капралом, первым сержантом. Всегда ставили мы его в пример и молодым дворянам, и сдаточным, потому что сын ваш не только не хочет отличаться от простых солдат, но напрашивается на самые трудные обязанности службы. Большую часть времени проводит он с солдатами в казармах и для того только имеет свою вольную квартиру, чтоб свободно и беспрепятственно заниматься в ней науками. Деньги, которые вы присылаете, издерживает он только на помощь солдатам, на книги и на учителей и с усердием посещает классы Сухопутного Шляхетского Кадетского корпуса в часы преподавания военных наук. Никогда, подобно другим дворянам, не нанимал он за себя других солдат или унтер-офицеров на службу, а напротив, охотно ходит в караул за других. Для него забава стоять на часах в ненастье или жестокую стужу. Простую солдатскую пищу предпочитает он всем лакомствам. Никогда не позволяет он солдатам, которые преданы ему душою, чистить свое ружье и амуницию, называя ружье своей женою. Когда солдаты, которым он благодетельствует, просят его позволить им сделать что-нибудь для него угодное, он принимает от них только одну жертву, а именно - чтоб они для его забавы поучились фронту и военным эволюциям под его командой! Несколько раз заставал я его на таком учении, когда он, будучи еще рядовым, командовал несколькими сотнями. Хотя это учение было только игры, но он занимался им с такой важностью, будто был полковым командиром - и требовал от солдат даже более, нежели мы требуем на настоящем учении. У него только одна страсть - служба, и одно наслаждение - начальствовать над солдатами! Не было исправнее солдата, зато и не бывало взыскательнее унтер-офицера, как ваш сын! Вне службы он с солдатами как брат, а по службе неумолим. У него всегда одно на языке: дружба дружбой, а служба службой! Не только товарищи его, но и мы, начальники, почитали его „чудаком ". Когда я спросил однажды у него. отчего он не водится ни с одним из своих товарищей, но даже избегает их общества, он отвечал: „У меня много старых друзей: Цезарь, Аннибал, Вобан, Кегорн, Фолард, Тюренн, Монтекукули, Роллеп... и всех не вспомню. Старым друзьям грешно изменять на новых... " Товарищи его, которых он любит более других, сказывали мне, что от него никак не добитъся толку, когда спрашивают его мнение о важных лицах или происшествиях. Он отвечает всегда шуткою, загадкою или каламбуром и, сказав „учись", прекращает разговор...»

В ГОДЫ СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ; БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

  В Ингерманландском полку Суворов провел два года. Правда, настоящей службы не получилось. Даже военные учения здесь проводились вяло, неумело, лениво. Суворов не опустил руки, продолжая штудировать историю военного дела, изучая инженерную и артиллерийскую науки, читал и перечитывал лучшее из отечественной словесности. Русскую литературу Суворов превосходно знал и ценил. Огромную роль в формировании личности великого полководца играли сызмальства усвоенные навыки систематичности в умственной работе. «Я верю Локку, что память есть кладовая ума; но в этой кладовой много перегородок, а потому и надобно скорее укладывать, куда следует», — любил повторять Александр Васильевич.
  Стараниями отца, имевшего «полезные связи», служебная карьера Суворова шла в гору, правда, не по боевой, а хозяйственной части. В 1756 году он получил чин премьер-майора. Верный своим принципам, Суворов извлекал максимальную пользу из своего положения, тщательно изучая особенности национальной службы снабжения армии. Позднее он лаконично, истинно по-суворовски определил свое отношение к вороватым интендантам: «Им надо бы особые знаки отличия давать, дабы отличать оную сволочь от честного русского воинства».
  В середине XVIII века во главе Пруссии встал Фридрих II Великий, философ на троне, талантливый военачальник, проницательный и воинственный политик, по определению историка Маколея, «лишенный вместе и нравственности, и приличия, ненасытный хищник, бесстыдный изменник». В его правление Пруссия быстро выходит «на тропу войны». Воспользовавшись дрязгами своих соседей, Фридрих разбил Австрию, захватил Богемию, подчинил себе Силезию и заручился поддержкой Англии.
  В ответ против Пруссии и Англии объединились Австрия, Франция, Польша, Саксония, Швеция, а затем и Россия. Так вспыхнула Семилетняя война (1756-1763).
  Летом 1756 года Фридрих разгромил Саксонию и включил саксонских солдат в ряды своей армии. Однако «блицкриг» прусскому королю не удался. В войну вступила русская армия. 19 августа 1757 года при местечке Гросс-Егерсдорф блестящий прусский фельдмаршал Левальд атаковал русские войска. Несмотря на чудовищные, нелепые ошибки своего командования, русские солдаты проявили чудеса стойкости и не только отстояли занятые позиции, но и разбили врага. Эта победа, к сожалению, осталась бесплодной, поскольку командующий русской армией С. Ф. Апраксин повернул армию в Польшу. Он, зная, что наследник престола, будущий Петр III, буквально боготворит прусского короля, не стал лишний раз «тревожить» Фридриха. В результате Апраксин был снят и отправлен под арест императрицей Елизаветой Петровной, а Фридрих накопил силы и принялся за старое. 14 августа 1758 года в сражении при Цорндорфе русские и пруссаки  фигурально выражаясь, сыграли вничью: обе стороны сохранили после боя свои позиции.
  В начале войны прусский король высокомерно заявлял: «Москвитяне суть дикие орды, они никак не могут сопротивляться благоустроенным войскам». После Цорндорфа Фридрих в отчаянии констатировал: «Этих русских можно перебить всех до одного, но не победить».
  Семилетняя война предоставила молодому премьер-майору Суворову возможность побывать на театре военных действий. Однако это было не то, к чему он так рвался. Суворов оказался в Либаве и Мемеле на должности сначала обер-провиантмейстера, затем коменданта города.
  В 1758 году Суворов сформировал семнадцать батальонов, привел их в Пруссию и остался при армии... без определенного назначения. Получив чин подполковника, Александр Васильевич добился назначения дежурным офицером при штабе русской армии. Он внимательно анализировал ход военных действий, подмечая слабости русской армии. Так, в одном из писем молодой офицер с грустью писал: «Полковники... расслабляют своих офицеров... сибариты, но не спартанцы... делаясь генералами, подкладка остается та же».
   К хозяйственной деятельности Суворов больше не вернулся, оставшись в действующей армии «генеральным и дивизионным дежурным» при генерале В. Ферморе.
   Лишь в 1761 году Суворов выступил в роли боевого командира. В ноябре этого года, в связи с болезнью командира Тверского драгунского полка де Медома, исполнять его обязанности было поручено подполковнику Суворову.
   В этом году выдающийся русский военачальник П. А. Румянцев вел осаду хорошо укрепленной, мощной крепости Кольберг, имевшей огромное стратегическое значение. Румянцев блокировал крепость и с моря, и с суши, хладнокровно ожидая капитуляции гарнизона. Выручая своих, Фридрих бросил кавалерийскую группу генерала Платена в рейд по русским тылам. Для противодействия Платену Румянцев организовал конный корпус. Его командиром назначили генерала Берга, а начальником штаба — Суворова. Он и сконцентрировал в своих руках фактическое руководство корпусом.
   Действовал молодой офицер хладнокровно, умело и дерзко. При необходимости его войска атаковали растянутый на марше прусский корпус.
   В одной из таких кавалерийских атак Суворов опрокинул колонну пруссаков, нанес им большие потери и едва не погиб сам. Чаще Александр Васильевич задерживал продвижение корпуса Платена молниеносными быстротечными набегами, которыми всегда руководил лично, находясь в первых рядах, удивляя даже умудренных опытом и бесчисленными боями ветеранов отчаянной смелостью.
  В деле у Регенвальде Суворов смелым ударом обратил в бегство прусскую кавалерию и захватил 800 пленных. В другом случае, когда пруссаки ретировались за город Гольнау, оставив в нем пехотный отряд, Суворов с тремя батальонами получил приказ взять крепость. Он возглавил своих солдат, под густой картечью неприятеля сокрушил городские ворота (до того их безрезультатно обстреливала русская артиллерия) и ворвался в город. По его словам, русские гнали неприятеля «штыками через весь город за противные ворота и мост, до их лагеря, где побито и взято было много в плен». В этом сражении Александр Суворов «поврежден был контузиею — в ногу и в грудь — картечами», сам обработал рану (лекаря рядом не оказалось), но, к огромной своей досаде, вынужден был оставить на время поле боя.
  А.Б. Бутурлин, сменивший Салтыкова на посту главнокомандующего русской армией, представил Суворова к награде, отметив, что тот «себя перед прочими гораздо отличил». Отцу молодого офицера Бутурлин написал, что сын его «у всех командиров особливую приобрел любовь и похвалу». Ф. Берг также хвалил своего начальника штаба: «Быстр при рекогносцировке, отважен в бою и хладнокровен в опасности».
  Пруссия находилась «при последнем издыхании», и когда в декабре 1761 года Румянцев овладел Кольбергом, союзники имели все возможности «добить» прусского короля и его выдохшуюся армию, но... 24 декабря 1761 года умерла Елизавета Петровна, и на русский престол вступил Петр III. Обожатель всего прусского, он немедленно заключил мир с Фридрихом II и приказал вывести русские войска из Европы.
  Летом 1762 года пруссофил Петр III был свергнут своей женой Екатериной. Ущербный мир, заключенный им с королем Пруссии, был одной из причин того, что Петр Федорович так быстро потерял престол, свободу, а затем и жизнь. Однако возобновлять войну с Фридрихом новая императрица не стала. Для России Семилетняя война окончилась на шестом ее году.
  Летом 1762 года императрица, прослышав от Румянцева о способном и храбром офицере Суворове, дала ему аудиенцию и лично произвела в полковники, поручив ему Астраханский полк. Через полгода Суворов был назначен командиром Суздальского пехотного полка.

«ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ, ЛЕГКО В БОЮ»

  Участвуя в Семилетней войне, Александр Васильевич на практике увидел и оценил лучшие свойства русского солдата: стойкость, храбрость, выносливость. Тем печальнее было ему осознавать, что все эти достоинства перечеркивались отсталой военной организацией. Русские войска были столь неповоротливы, что малейшее изменение движения расстраивало весь боевой порядок, тем более что за армией всегда тянулся гигантский обоз. Например, в 1756 году русскую армию на марше в Пруссию сопровождали 50 тысяч повозок! Именно поэтому продвижение войск совершалось крайне медленно. Не на высоте была и разведка. Тяжесть и продолжительность службы, жестокость в обращении офицеров с нижними чинами губили боевой дух армии.
   Молодой полковник Суворов понимал необходимость перемен в подготовке войск и стал энергично учить своих солдат по новым образцам.
  Суздальский полк осенью 1764 года перевели из Петербурга в Новую Ладогу, где и развернулась новаторская деятельность Суворова. Главное, к чему стремился Александр Васильевич — это выработать у солдат сознательное отношение к своему делу и боевой задаче. «Каждый солдат должен понимать свой маневр» — это требование Суворов неизменно предъявлял своим помощникам и добивался его исполнения. Одновременно он преобразовал строевое обучение, материальную часть, бытовую обстановку, поставил на новую высоту культурное и нравственное воспитание подчиненных.
  Суворовские солдаты никогда не ворчали на своего командира, хотя он заставлял их постигать военное дело с напряжением всех сил. Солдаты осознавали, что навыки, обретенные в ученье, позволят им сохранить свою жизнь в бою.
  Основой суворовского метода ведения боя стала штыковая атака, наиболее сложный вид военного искусства, требующий великолепной выучки, смелости и хладнокровия. Принципы Суворова, казалось бы, шли вразрез с духом времени. Под влиянием Фридриха II во всех европейских армиях предпочитали ружейную и артиллерийскую стрельбу. Однако командир Суздальского полка знал, что делал.
   В то время ружейный и артиллерийский огонь был еще малоэффективен. Сказывались нехватка огневых средств, скверная прицельность и низкая прицельная дальнобойность (ружья — на 80 шагов, пушки — до 600 м), ограниченный боезапас. Все это вело к тому, что хаотичной, рассеянной стрельбой можно было вынудить противника отступить, но не победить. А Суворов стремился только побеждать. Кроме того, он прекрасно понимал и стремился использовать лучшие качества русского солдата: самообладание, выносливость, отвагу. Учитывал Суворов и то обстоятельство, что в армиях вероятных противников России не изучают правил штыкового боя, что даст его «чудо-богатырям» громадное преимущество в баталиях. При этом было бы глубоким заблуждением считать, что Суворов недооценивал значение огнестрельного вооружения. Напротив, в свойственной ему афористической манере он говорил: «Пехотные огни открывают победу».
   Под началом Суворова его солдаты упорно и систематически обучались ружейной стрельбе и становились лучшими стрелками в армии. Учения показывали, что из 30 выпущенных его бойцами пуль лишь одна не достигала цели. Это был чрезвычайно высокий показатель, добиться которого абсолютное большинство командиров разных подразделений русской армии не могли ни до, ни после Суворова. Чтобы наиболее действенно использовать ружейный огонь в бою, он создавал особые стрелковые команды из егерей, проходивших усиленную огневую подготовку. Егеря стреляют, гренадеры и мушкетеры «рвут на штыках» — таков был «сценарий» боя, созданный русским полководцем. Естественно, что в случае необходимости все виды войск были готовы к исполнению той или иной боевой задачи.
   Суздальский полк Суворов заставлял совершать переходы по 40-50 верст в день. В зной и мороз, по непролазной грязи, переходя вброд или вплавь встретившиеся реки, производя в пути боевые учения, осваивали суздальцы суворовскую «науку побеждать». Для отработки навыков военных действий использовался любой повод. Однажды Суворов, проходя с войсками мимо монастыря, приказал полку взять его штурмом. От неприятностей Суворова спасло только личное вмешательство Екатерины II/
   Александр Васильевич готовил свои войска к бою не только в дневных, но ночных условиях. В ночном бою при неожиданном для противника нападении смелость и внезапность штыковой атаки решают исход дела.
  Великий русский полководец стремился всеми силами облагородить тяжелый казарменный быт своих подчиненных. В расположении полка им были основаны школы для дворянских и для солдатских детей; в обеих он сам преподавал. Суворов тщательно, до мелочей продумал и организовал все хозяйство полка. Часть затрат он покрывал из собственного кармана.
  Простой и доступный в общении, Александр Васильевич сурово наказывал за нарушение дисциплины. Однажды генералу, твердившему о своих дружеских чувствах к Суворову, Александр Васильевич велел написать: «Дружба и служба суть две параллельные линии, никогда не пересекающиеся».

ВОЙНА С ПОЛЬСКИМИ КОНФЕДЕРАТАМИ

  Во второй половине XVIII века Польша находилась в состоянии полного развала. Слабостью Польши хотели воспользоваться сопредельные государства, включая Россию во главе с Екатериной П. Против русского влияния в Речи Посполитой выступило польское дворянство, тайно поощряемое Францией и Австрией. В феврале 1768 года группа польских шляхтичей, собравшихся в городке Баре, выпустила воззвание к полякам, в котором они объявили короля Станислава низложенным, а себя — лидерами организованной ими «Барской» конфедерации. Пока войска Станислава с помощью русских солдат стремились подавить мятеж, Турция, науськиваемая Австрией и Францией, объявила войну России, что придало уверенности конфедератам.
  Хотя   основные   военные   силы   России  действовали   против   турок, Екатерина решила бросить в Польшу корпус из четырех пехотных и двух кавалерийских полков под командованием генерал-поручика Г. Нуммерса. В составе корпуса был и Суздальский полк.
  В численности русские войска уступали конфедератам, к тому же командующие русских отрядов — Ренн и Древиц — не решались напасть на противника. Иначе стал действовать Суворов. Оставив в Бресте часть своего отряда, он, взяв 450 человек при двух пушках, бросился вдогонку за мятежниками и настиг их у деревни Орехово.
  Первые атаки поляков, несмотря на их огромный численный перевес, были отражены. Вслед за тем Суворов приказал пехоте атаковать конницу противника, что было уникальным прецедентом в мировой практике. Обескураженные поляки бежали безостановочно, хотя под конец их преследовали всего десять кавалеристов во главе с самим Суворовым.
  За бой под Ореховым Суворов получил чин генерал-майора. Он энергично преследовал и уничтожал отряды конфедератов, но, расправляясь с восставшими, Суворов приказывал хорошо обращаться с пленными и порой отпускал пленников на свободу под честное слово, что они не будут более участвовать в войне. «В бытность мою в Польше сердце мое никогда не затруднялось в добре, и должность никогда не полагала тому преград», — вспоминал Александр Васильевич о тех днях.
  Тем временем на помощь восставшим явился с отрядом своих солдат французский генерал Дюмурье. Суворов немедленно двинулся ему навстречу, однако взять хорошо укрепленную крепость противника с ходу не удалось. Далеко не все солдаты и офицеры, находившиеся под началом Суворова, прочно усвоили его азы военного искусства.
  Вскоре Суворов получил приказ взять укрепленные позиции поляков в деревне Ландскрона. Дюмурье занимал сильную позицию. Суворов понимал, что штурм Ландскроны приведет к огромным потерям. Не дожидаясь подхода основных сил, он двинул 150 конных карабинеров и две сотни казаков на фланг позиции врага. Дюмурье приказал подпустить поближе шедшую на верную гибель конницу и открыть огонь. Однако едва казаки поднялись на высоту и перестроились в лавину для атаки, поляки бросились врассыпную. Расчет Суворова на внезапность атаки и моральную нестойкость противника оправдался.
  Последней надеждой польских конфедератов остался литовский великий гетман граф М. Огинский. Честолюбивый граф претендовал на польскую корону. Суворов немедля бросился навстречу противнику, пройдя с отрядом в 800 человек около двухсот верст за четыре дня, он вышел к местечку Столовичи, где разместился трехтысячный отряд Огинского. «Сражение продолжалось от трех до четырех часов, и вся Литва успокоилась», — рапортовал русский военачальник. За операцию под Столовичами Суворов получил свой третий за время пребывания в Польше орден.
   В августе 1772 года произошел первый раздел Польши. Россия получила часть Прибалтики и Беларуси. В состав российской империи вошли территории площадью 92 тысячи км с населением 1 млн 300 тысяч человек. Пруссия отторгла у Польши районы в 36 тысяч км и 580 тысяч жителей. У Австрии оказались земли в 83 тысячи км с населением 2 млн 600 тысяч человек.

«АТАКА БУДЕТ ... С ХРАБРОСТЬЮ И ФУРИЕЙ РОССИЙСКИХ СОЛДАТ ...»

   В ходе войны с конфедератами русские казаки, преследуя противника, вторглись на территорию Турции и заняли городок Балту. В ответ 25 сентября 1768 года Турция объявила России войну. Турки заключили союз с польскими конфедератами и рассчитывали на помощь Австрии и Франции.
  В 1768 году Россия выставила две армии. 1-я под командованием генерала А. М. Голицына (до 80 тысяч человек) должна была действовать на Днестре против крепости Хотин. 2-я армия, которую возглавлял генерал П. А. Румянцев (до 40 тысяч человек) берегла Украину от нападений крымско-турецких войск. У Хотина огромная турецкая армия потерпела поражение, и крепость была сдана русским.
  Екатерина, тем не менее, осталась недовольна действиями Голицына и назначила на его место Румянцева, а 2-ю армию возглавил генерал П.И. Панин. В 1770 году Румянцев в сражениях при Рябой могиле, Ларге и Кагуле трижды разбил турецкие войска. В свою очередь, Панин взял крепость Бендеры, ключевой пункт Османской империи на Днестре, а у бухты Чесма адмирал Г.А. Спиридов уничтожил турецкий флот. Все попытки турок перехватить инициативу успеха не имели, и в мае 1772 года султан предложил заключить перемирие. Но и Россия находилась в очень непростом положении. Война шла на двух фронтах — турецком и польском, с севера России угрожала Швеция.
  Переговоры почти сразу зашли в тупик. Уступать Крым Турция не желала, а Екатерина не намеревалась уступать Турции. Война продолжилась. В это время и прибыл на театр военных действий генерал Александр Васильевич Суворов.
  Румянцев встретил его довольно сдержанно и назначил в дивизию генерал-поручика графа И.П. Салтыкова (сына победителя пруссаков при Кунерсдорфе). В свою очередь Салтыков передал генералу Суворову отряд численностью около 2 300 человек и приказал командовать левым флангом.
   Суворов действовал против неприятельского отряда в 4 тысячи человек, закрепившегося в Туртукае на противоположном берегу Дуная. Форсировать Дунай и взять хорошо укрепленную крепость с меньшими, чем у противника силами, было задачей практически невыполнимой для любого командира, но не для Суворова. Несколько дней он тщательно изучал турецкие позиции и разрабатывал план операции.
  Суворов хотел переправиться через Дунай незаметно, в семи верстах ниже Туртукая. Однако, когда все приготовления были закончены, тщательно продуманный план был сорван неожиданным происшествием.
  Около тысячи янычар, отборной турецкой гвардии, переплыли Дунай и бросились в самый центр русских позиций. Дерзкий налет турок был отражен, но теперь противник знал о военных приготовлениях русских. Из рук Суворова был выбит главный его козырь: внезапность. Казалось бы, переправу через Дунай и взятие Туртукая следовало отложить на неопределенное время. Вероятно, так думали и турецкие командиры. Однако Суворов принял другое решение. Он рассчитал, что турки, весьма довольные своей вылазкой, не ждут нового нападения.
  В первом часу ночи суворовские войска начали переправу. Бешеный ружейный и артиллерийский огонь турок в темноте не достигал цели. Выйдя на берег, русские двумя колоннами направились вверх по реке. Суворов находился при первой из них. Он был серьезно ранен, но одним из первых ворвался в неприятельский окоп и взял в плен бросившегося на него громадного янычара. К утру операция была закончена — турки беспорядочно бежали. Уничтожив Туртукай, русские с богатыми трофеями вернулись в свой лагерь. Суворов считал возможным закрепиться на правом берегу Дуная при условии поддержки, но не получил ее. В итоге турки вновь заняли Туртукай, восстановили укрепления и увеличили гарнизон до семи тысяч. Лишь во второй половине июня после долгих проволочек и настойчивых требований Суворова ему вновь поручили взять Туртукай.
  Вот как писал об этом сам русский полководец: «...по овладению нами турецким ретраншементом (внутренними укреплениями) ночью варвары, превосходством почти вдесятеро, сильно оступили».       
   Поразительно личное мужество Суворова. В день сражения лихорадка скрутила русского генерала так, что он не мог ходить без посторонней помощи; его поддерживали под руки два офицера; тем не  менее он всю ночь руководил боем, передавая распоряжения через своих помощников.
  Успехи Суворова не могли повлиять на общий ход войны в силу явного недостатка сил русской армии. Турки, имея гигантский численный перевес, яростно атаковали позиции русских, стремясь выбить их с правого берега Дуная. Здесь русское командование сохранило за собой только город Гирсово, который должен был послужить опорным пунктом для нового наступления.
  Задачу удержать этот важный стратегический пункт П.А. Румянцев поставил генералу Суворову, «ко всякому делу свою готовность и способность подтверждающему».
  Гарнизон Гирсово не превышал 3 тысяч; турок было свыше 10 тысяч. Учитывая это, стремясь нанести врагу как можно больший урон, Суворов приказал передовым цепям создать видимость отступления и заманить неприятеля поближе к валу. Воодушевленные кажущимся успехом, турки бешено устремились на штурм и нарвались на убийственный картечный и ружейный огонь.  Не выдержав смертельного огня, нападавшие попятились. В этот момент русская пехота, выйдя из-за укрытий, атаковала их по всему фронту, а гусары и казаки довершили дело. Бросив обоз и раненых, турки бежали.
   Пока турки зализывали раны, а русские войска готовились к решительным действиям, Суворов взял отпуск для устройства личной жизни. Александру Васильевичу было уже сорок три года, и его отец все настойчивее заговаривал о женитьбе сына. Когда, наконец, Василий Иванович сообщил, что подыскал ему невесту, Суворов-младший срочно собрался в Москву. 16 января 1774 года он обвенчался в Москве с дочерью отставного генерал-аншефа, княжной Варварой Ивановной Прозоровской.
   Увы, брак оказался неудачным. Варвара Ивановна, с детства привычная к неумеренным тратам и роскоши, была полной противоположностью своему мужу, презиравшему комфорт, готовому обходиться малым. Какое-то время Варвара Ивановна приезжала к мужу в Таганрог, Астрахань, Полтаву, в Крым. В августе 1775 года у супругов родилась дочь Наталья, прозванная сослуживцами Александра Васильевича «Суворочкой». Дочь свою Александр Васильевич буквально боготворил.
   Однако постепенно разница характеров, склонностей, стремлений между мужем и женой становилась все более очевидной.
  В сентябре 1779 года Суворов обвинил Варвару Ивановну в супружеской неверности и подал на развод. Сама Екатерина содействовала примирению супругов, но оно оказалось кратким; преодолеть былые обиды и подозрения супругам так и не удалось. Брак распался. Родившегося в 1784 году сына Аркадия Суворов-старший долгое время не признавал, смягчившись только в конце жизни. Аркадий Александрович Суворов дослужился до чина генерал-лейтенанта и погиб в 1811 году в войне с Турцией.
  В мае 1774 года Румянцев двинул корпуса М. Ф. Каменского и Суворова за Дунай для совместного наступления. Суворов к военным талантам своего «напарника» относился скептически и стремился действовать самостоятельно. В начале июня 1774 года Суворов решил, не дожидаясь Каменского, атаковать турок у местечка Козлуджи. Ради внезапности Суворов повел свои войска по самой плохой дороге, справедливо рассудив, что здесь противник ожидает его менее всего. Но случилось так, что в то же время и турки начали наступление, и суворовские войска были замечены их разведкой. Суворовские войска подверглись неожиданному и стремительному натиску лучших турецких подразделений. Несмотря на присутствие Суворова, войска дрогнули и стали отступать. Полчища турок грозили полностью смять и уничтожить русских. В этот критический момент Суворов перебросил вперед два пехотных полка. Построенные перед лесом в четыре сомкнутых каре стрелки метким огнем остановили и отбросили неприятеля. Воспользовавшись передышкой, Суворов привел в порядок войско и отдал приказ преследовать турок. Его солдаты продвигались вперед по узкой лесной дороге, заваленной трупами людей и лошадей, при страшной жаре, без воды и пищи. Когда, наконец, неимоверно тяжелый переход по лесу завершился, Суворов, отбив яростные атаки турок повел трехчасовой артиллерийской огонь по расположению противника. Затем, не дожидаясь подхода войск Каменского, он бросил в наступление все свои силы. Турки обратились в бегство.
  На следующий день Каменский послал Румянцеву донесение «о славной виктории» под Козлуджей. Из текста депеши явствовало,  что главным  героем битвы был именно он, Каменский…
  Одержанная Суворовым победа под Козлуджей стала финальным аккордом всей кампании. Турция подписала выгодный для России мир. По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору   (в июле 1774 года) Россия приобрела Керчь, Кинбурн, Азов, территорию между Бугом и Днестром, долины рек Кубани и Терека, право свободного плавания по Черному морю, получила четыре с половиной миллиона рублей контрибуции. Турецкий султан скрепя сердце признал независимость Крыма.
   Летом 1775 года скончался Василий Иванович Суворов. Пребывая по этому скорбному поводу в Москве, Александр Суворов был удостоен аудиенции Екатерины и получил назначение командовать Петербургской дивизией. Однако тепленькое место в столице и награды за парадную службу не прельщали полководца. Он ни разу не появился в Петербурге для командования дивизией.
   Суворов ждал настоящего дела. Наконец, в ноябре 1776 года он получил от Потемкина предписание срочно выехать в Крым.

ОТ КУБАНИ ДО КАЗАНИ

  Победа России в войне с Турцией укрепила русские позиции на Черном море. Крымским ханом стал русский ставленник Шагин - Гирей. Получив после войны с Турцией крепости Керчь, Еникале и Кинбурн, Россия прочно закрепилась в Северном Причерноморье. В состав державы переходил благодатный, но тревожный край: волновались татары и ногайские орды, Турция придвигала к Крыму свои войска, интриговали против российской империи ее европейские противники — Англия и Франция.
   В ответ Россия ввела в Крым двадцатипятитысячный корпус под командованием А.А. Прозоровского. Его заместителем был назначен Суворов.
  На Кубани Суворов развил кипучую деятельность. За три с половиной месяца, в боевых условиях, часто под огнем горцев, выстраивалась кубанская оборонительная линия. Она простиралась от Тамани до Ставрополя, на расстоянии 540 верст. В самый разгар строительных работ Александр Васильевич получил приказ о назначении его командующим крымскими вооруженными силами вместо князя Прозоровского. Энергия, опыт и знания Суворова в Крыму оказались как нельзя кстати.
  Турция готовила высадку десанта на полуостров, где не было надежной линии обороны русских войск. Суворов очень быстро разработал план обороны Крыма. Полководец лично определил места для батарей и укреплений, внимательно следил за строительством оборонительной линии. Система крымской обороны включала в себя 29 укреплений, считая и ранее созданные, и перестроенные пункты. В итоге турки вынуждены были отказаться от идеи высадиться в Крыму или попытаться поднять мятеж силами местных мусульман.
  Успешная и очень напряженная военно-административная деятельность Суворова была прервана неожиданным вызовом в Петербург. Екатерина II горячо поблагодарила Суворова и отправила в Астрахань для исполнения «секретного и важного поручения».
   В чем был смысл этого «поручения», великий полководец так и не понял, томясь в Астраханском крае без серьезного дела, вынужденный терпеть насмешки местного провинциального общества.
   В декабре 1781 года Суворова перевели в Казань, но не успел он добраться до места назначения, как его вновь перебросили на Кубань. Александру Васильевичу предстояло покорить племена ногайцев, кочевавшие в степях к северу от Черного моря.
   Главной трудностью было настичь ногайцев, прежде чем они уйдут в леса. В сентябре 1783 года отряд под началом Суворова скрытно, главным образом ночами, двинулся для выполнения очень непростой задачи. На той стороне Кубани располагались сторожевые посты ногайцев, которые могли поднять тревогу. Суворовские войска шли по бездорожью, в абсолютной тишине, без военных сигналов, даже команды отдавались шепотом.
   В труднейших условиях, в темноте и полной тишине Суворов осуществил переброску своих войск на противоположный берег Кубани, застав кочевников врасплох. В короткой, но ожесточенной схватке было убито много ногайцев и около тысячи взято в плен. Русские потеряли 50 человек. После этой расправы большинство ногайских племен изъявили полную покорность русской царице Екатерине II, а непокорные значительно умерили свой пыл в набегах на российские земли. Суворов же в 1784 году сдал командование и вновь остался, по его определению, в «бездействии» с порученной ему Владимирской дивизией.

ТРИУМФ И ОПАЛА ВЕЛИКОГО ПОЛКОВОДЦА

   «Приятность праздности не долго меня утешить может», — писал Суворов екатерининскому фавориту Григорию Потемкину, жалуясь на вынужденное безделье.
  Наконец, осенью года Суворова перевели в Екатеринославскую армию командовать кременчугскими войсками. В это же время полководец был произведен в генерал-аншефы; во времена Екатерины этот чин предшествовал фельдмаршальскому.
   Суворов охотно поехал к Потемкину. Он уважал его больше других государственных деятелей. Он знал, что Потемкин понимал службу, заботился о латах, проводил в армии необходимые реформы.
   Мир, заключенный в Кючук-Кайнарджи, был недолговечным. Турция по-прежнему закрывала России выход из Черного моря и держала себя крайне воинственно. Правительство султана, поддерживаемое англичанами и французами, жаждало реванша. В 1787 году Османская империя объявила России войну, к которой русская армия оказалась неподготовленной: полки были не доукомплектованы, питание не налажено, не хватало снарядов, корабли были непригодны к бою.
   Между тем, война началась для России с катастрофической неудачи: ураган разметал русский флот, построенный в Севастополе, что предоставило туркам полное господство на Черном море. В связи с этим турецкое командование, возблагодарив Аллаха за такой «подарок», решило высадить десант на Кинбурнской косе. К месту событий отправился Суворов.
   1 октября 1787 года началась бомбардировка турками Кинбурнской крепости, а затем на берег, под руководством французских офицеров, высадился турецкий десант. Суворов, к удивлению подчиненных, запретил открывать ответный огонь и отправился к обедне. Он хотел дождаться, пока все турецкие силы высадятся на берег, чтобы нанести им сокрушительный удар; к тому же, приближаясь к крепости, турки теряли поддержку своей корабельной артиллерии.
   Не встретив сопротивления, противник бросился на штурм крепости, до которой им оставалось не более одной версты. В этот момент со стен крепости ударила картечь, из ворот понеслась пехота, а на фланги турок покатилась казачья лава. Турецкий передовой отряд был уничтожен. Победа была близка, но, удалившись от крепости, русские попали под огонь 600 орудий турецких кораблей, смешались и повернули назад.
   Суворов, отходивший последним, едва не попал в плен. Увидев своего командира окруженным, суворовцы перешли в контратаку. После ожесточенного дневного боя российские полки понесли огромные потери и почти израсходовали весь боезапас, однако Суворов отказывался бросить в бой резервы. Лишь с наступлением темноты серьезно раненный полководец велел ввести в бой свежие войска. 400 человек пехоты и 900 кавалеристов были одновременно брошены на турок. В это же время галера «Десна» атаковала турецкий флот и заставила отойти от берега 17 кораблей противника. Воспользовавшись этим, казаки пробрались в тыл к туркам, и те, зажатые в клещи и обессилевшие, не выдержали. Их загнали в море и до глубокой темноты истребляли картечью. Победного финала жестокой сечи Суворов почти не видел: повторно раненный, он велел обмыть рану морской водой, перевязал ее куском материи и снова бросился в атаку, однако от потери крови потерял сознание.
  Поражение под Кинбурном не охладило турок, и война продолжилась с прежним напряжением и ожесточенностью.
   Центральным опорным пунктом Турции на Черном море была мощная крепость Очаков, располагавшаяся на мысе, который спускался к морю с высоты в 40 метров. В июле 1788 года Потемкин осадил Очаков, но на этом активные военные действия и завершились. Предложение Суворова о немедленном штурме Очакова екатерининский фаворит отклонил. Потемкин выжидал, время шло, Суворов негодовал и однажды в досаде сказал окружающим его офицерам: «Одним гляденьем крепости не возьмешь».
   О словах полководца Потемкину немедленно доложили. Обидчивый светлейший князь отстранил Суворова от реального дела. Конфликт между болезненно самолюбивым Потемкиным и Суворовым разрастался, что привело к печальным последствиям. В ходе одного из сражений любимый полк Суворова, Фанагорийский, отбил вылазку и, преследуя турок, ворвался на их позиции. Русский полководец решил немедленно использовать удачный случай и атаковать Очаков с другой стороны, рассчитывая получить поддержку Потемкина. Но светлейший только стенал о ненужной гибели русских солдат, не предпринимая никаких действий. Тем временем, Суворов, находившийся в гуще битвы, был ранен: пуля пробила ему шею и застряла у затылка. В тот момент, когда ему извлекли пулю и перевязали рану, к месту событий с грозным видом явился посыльный Потемкина: «Главнокомандующий интересовался: что произошло?» Александр Васильевич, изнемогая от боли, распорядился передать: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу».
   Потемкин язвительную реплику Суворова понял очень хорошо и уже на следующий день удалил его из армии.
   Пока Суворов оставался не у дел, военные операции русской армии шли вяло. Лишь в декабре 1788 года Потемкин наконец предпринял штурм Очакова, воспользовавшись предложениями Суворова. Очаков был взят.
   Потемкин, осыпанный щедротами императрицы, смилостивился и вернул Суворова в действующую армию. Война продолжалась при очень тяжелых для России обстоятельствах: ее союзники австрийцы терпели от турок одно поражение за другим, а на Балтийском море шли военные действия со Швецией. В этой ситуации военные таланты Суворова были как никогда востребованы. Он получил назначение в передовой корпус Молдавской армии, но был обязан согласовывать свои действия с командиром австрийского корпуса принцем Кобургским.
   Узнав о сосредоточении противника у Фокшан, Суворов с войсками за 28 часов прошел 50 верст к лагерю австрийцев и отправился осмотреть местность. Австрийский главнокомандующий несколько раз приглашал Суворова на аудиенцию, но, к его удивлению, посыльный каждый раз возвращался один.
   «Генерала Суворова нет», «генерал Суворов молится богу», «генерал Суворов спит» — докладывали принцу.
   Лишь в 11 часов вечера русский командующий прислал австрийскому главнокомандующему записку с известием, что русские войска выступают в 2 часа ночи. Союзникам предлагалось выступить в то же время и по указанному им маршруту. Позднее Суворов так объяснял свое экстравагантное поведение: «Нельзя было: он (принц Кобургский) умный, храбрый, да ведь он тактик, а у меня был план не тактический. Мы заспорили бы, и он загонял бы меня дипломатически, тактически, а неприятель решил бы спор тем, что разбил бы нас. Вместо того: „Ура! С нами бог!" — и спорить было некогда».
   Темной  ночью  18  тысяч  австрийцев и  7  тысяч русских двинулись  к Фокшанам. Разгромив передовой отряд турок, союзники под огнем противника навели понтонный мост, и к утру река была форсирована. Теперь начиналась самая трудная часть операции.
   Дорога к Фокшанам шла через густую лесную чащобу, а подступы к лесу прикрывала пятнадцатитысячная турецкая конница. Достигнув опушки, Суворов повел свою колонну в обход леса и вдруг свернул с дороги и пошел через болота. Увязая по колено в болотной тине, русские солдаты с огромным трудом преодолели расстояние до лагеря противника, но в итоге как черт из табакерки выскочили перед турками с той стороны, откуда их не ждали: вся турецкая артиллерия была развернута в другом направлении. Усилиями русских и подоспевших австрийцев противник был разгромлен.
   Тем временем турки, оправившись от фокшанского разгрома, спланировали замечательную операцию: разбить сначала австрийцев, а затем атаковать на линии Бырлад — Яссы русских. Первую фазу этого маневра они выполнили великолепно, заставив Потемкина сосредоточить главные силы у Измаила. Одновременно у местечка Рымник концентрировалась турецкая армия под командованием великого визиря Юсуф-паши. Узнав о приближении к австрийскому лагерю стотысячной турецкой громады, принц Кобургский немедленно обратился за подмогой к Суворову. Тот ответил: «Иду!» Суворов взял с собой только 7 тысяч бойцов и уведомил Потемкина о своем движении на помощь союзникам. Светлейший «глубокомысленно» резюмировал: «Кобург почти караул кричит, и наши едва ли к нему вовремя поспеют». Он плохо знал Суворова. Его отряд за двое суток без сна и отдыха проделал около 100 верст и вышел к лагерю союзников. Когда великому визирю доложили о появлении Суворова, тот велел повесить информатора за распространение небылиц.
   Обрадованный принц Кобургский немедленно бросился к своему спасителю для обсуждения плана действий. Суворов предложил немедленно атаковать противника. Принц Кобургский сомневался: русских и австрийцев вместе было 24 тысячи, в четыре раза меньше, чем турок. Русский генерал настаивал, пригрозив, что в противном случае атакует турок своим семитысячным корпусом.
   Внешне позиции турок были очень сильны, но русский генерал сразу увидел основную слабость противника. Турецкое командование разделило свои войска на три группы, а рельеф местности был таков, что быстрая переброска подкрепления ни к одной из них была невозможна. Это делало реальным план Суворова разбить турок по частям: сперва атаковать их левый фланг, затем центральную группировку и, наконец, сомкнувшись с австрийцами, уничтожить последние силы неприятеля. Это был гениально задуманный, но крайне  опасный маневр, который мог обернуться полным уничтожением всех сил союзников. Однако Суворов твердо верил в себя и своих «чудо-богатырей».
  Ночью, в полном молчании войска Суворова двинулись на встречу с противником, по пути переправившись через реку Рымну. Связь между русскими австрийцами поддерживалась кавалерией под командой талантливого австрийского генерала Карачая. Заметив передовые отряды союзников, турки открыли бешеную стрельбу, а из-за леса вылетела их конница. Путь к позициям противника русским преграждал громадный овраг.
  Суворов велел первым рядам спуститься в овраг и, перебравшись через него, атаковать батареи. Остальные части вместе с обошедшей овраг кавалерией вступили в бой с конницей турок. Встретив отпор, турецкая кавалерия рассеялась. Суворов, не теряя времени, направил свой отряд влево, повернув фронт почти под прямым углом. Австрийцы тем временем стойко сдерживали натиск турок.
  Зной истомил войска сражающихся, и сеча на время приостановилась, Суворов использовал паузу, чтобы передать своему союзнику дальнейший план операции: совместно наступать на центр неприятельской позиции.  Русский генерал стремился сперва овладеть деревней Бокзы, где располагалась турецкая артиллерия. После ожесточенного боя, взяв Бокзы, Суворов вышел во фланг туркам, почти опрокинувшим австрийцев. Попав под перекрестный огонь, турки отхлынули к лесу.
   Теперь осуществленный Суворовым сложнейший маневр должен был завершиться штурмом главных неприятельских позиций. Полководец увидел, что главное укрепление врага состояло из неглубокого рва и небольшой земляной насыпи. Суворов молниеносно принял решение атаковать турецкие окопы кавалерией. Это было против всех правил военной науки и могло быть осуществлено только поистине гениальным полководцем.
  Когда под огнем турок русские приблизились к их позициям, из интервалов русской линии атаки на полном скаку вынеслась кавалерия. В мгновение всадники пересекли обстреливаемое пространство, перескочили через ров и врубились в ряды янычар. Потрясенные такой невиданной атакой, турки   опешили. Тем временем пехота Суворова почти беспрепятственно достигла места схватки и сцепилась с противником в кровавом рукопашном бою. Одновременно прорвавшиеся в турецкий тыл казаки и австрийские уланы добивали потрясенного противника. Не выдержав этого натиска, бросая оружие, турки обратились в паническое бегство, которое не смог остановить великий визирь ни с Кораном в руках, ни отдав распоряжение палить по беглецам из пушек. Единственный мост через реку был забит подводами, и турки, бросившиеся вплавь, сотнями тонули в водах Рымника. Оставшихся беспощадно рубила русско-австрийская кавалерия. В один день стотысячная турецкая армия перестала существовать. Так завершилось одно из величайших сражений не только в российской, но и мировой истории. Суворов получил от Екатерины титул графа Рымникского, георгиевский орден 1-й степени и драгоценную шпагу. Австрия возвела его в титул графа Священной Римской империи.
  Для окончательного разгрома Османской империи требовались решительные действия российского командования, но главнокомандующий русской армией Потемкин пребывал в праздности и увеселениях, в коих участвовали и все русские генералы, за исключением Суворова. Тот «заполнял досуг изучением турецкого языка, чтением газет и книг». На контрасте с роскошью Потемкина и его окружения, Суворов демонстративно ходил в куртке из грубого сукна, не имел никакого багажа, обедал на скатерти, которую расстилал прямо на земле.
  Лишь в сентябре после энергичных требований императрицы Потемкин начал действовать. Для наступления русской армии оставался узкий плацдарм между Черным морем и устьем реки Серег, а Дунай был прикрыт крепостями Килией, Тульчей, Исакчей, Измаилом. Осенью русские взяли первые три крепости, но пока в руках турок оставался Измаил, навязать свою волю Османской империи было невозможно.
  В то время Измаил оставался, пожалуй, самой мощной крепостью в Европе. Турецкая твердыня располагалась в стратегически важном пункте, и без овладения ею невозможно было вести далее военные действия.
   В ноябре русская армия в 28 тысяч человек топталась под Измаилом, в слабой надежде, что турки все же сдадутся. От холода, болезней и недоедания русская армия таяла на глазах при полном равнодушии своих генералов. В конце концов, не выдержал сам Григорий Потемкин, не отличавшийся решительностью. Он решил штурмовать Измаил.
   30 ноября 1790 года Суворов получил приказ главнокомандующего: «Предпринять с помощью божиею на овладение Измаила... Извольте поспешить туда для принятия всех частей в Вашу команду...» Через два дня в русский лагерь под Измаилом приехал Суворов в сопровождении казака.
  Суворов сразу же увидел печальное положение дел. Он располагал 30 тысячами человек, из которых значительная часть — казаки, не приспособленные к бою в пешем строю. Осадной артиллерии практически не было, снарядов для полевой артиллерии хватало на один комплект. Войска были не обучены осаде укрепленных крепостей, голодны и разуты.
  Сопоставляя свои наблюдения с донесениями разведки, Суворов выяснил, что со стороны Дуная турки не ждали удара, и укрепления здесь были слабыми. Сюда и решил направить главный удар великий полководец, а задачей остальных колонн было вынудить турок распылить силы на всем протяжении крепостного вала.
   На 11 декабря был назначен штурм. В ночь перед штурмом Суворов лично обошел фронт, беседуя с ветеранами и ободряя молодых, лишь ненадолго зайдя в свою палатку. В половине шестого утра войска двинулись на приступ.
   Осажденные дрались с отчаянием обреченных, но в 8 часов утра внешний вал был взят. Сражение перекинулось в город, где каждую улицу, каждый дом приходилось брать с боем. Русские методично сжимали защитников крепости в кольцо. К вечеру сопротивление противника было сломлено. Потери турок были огромны: убито около 26 тысяч и взято в плен 9 тысяч бойцов. Только один человек из всего гарнизона ушел из крепости: он бросился в реку, ухватился за плывшее бревно и чудом добрался до противоположного берега. Он- то принес в Константинополь ошеломившую турецкое правительство весть: Измаил пал. Русские потеряли 10 тысяч человек. Из 650 офицеров 400 было убито и ранено.
   Военная история не знала случаев, когда бы подготовка такого грандиозного штурма была столь скоротечной и успешной. Со времени появления Суворова в русском лагере прошло всего восемь дней. За такой короткий срок он сумел воодушевить войска и наполнить их уверенностью в победе. Сам Александр Васильевич считал взятие Измаила своим лучшим деянием, говоря, что на подобный штурм можно решиться только однажды в жизни. Тем горше было ему сознавать, что его подвиг не был должным образом оценен на родине.

В ФИНЛЯНДИИ И ПОЛЬШЕ

  Вскоре Суворов получил распоряжение отправиться на финляндскую границу и представить план ее укрепления. За месяц поручение было исполнено, и Суворов прибыл в Петербург с проектом постройки и реорганизации крепостей на линии. Ему высочайшим повелением было поручено привести план в исполнение.
  В декабре 1791 года был заключен мир с Турцией, по которому Россия получила Очаков и окончательно закрепилась на Черном море. Правда, вспыхнула война с Польшей, но когда Александр Васильевич потребовал от Екатерины отправить его туда, та ответила: «Польские дела не требуют графа Суворова». Полководец стал уже задумываться об отставке, когда в ноябре 1792 года получил назначение командовать сухопутными силами Екатеринославщины, Крыма и вновь присоединенного Очаковского района.
  В начале 1794 года в Польше разразилось восстание. Руководил восставшими Тадеуш Костюшко, опытный, храбрый и талантливый военачальник.
   Размещенных в Варшаве русских солдат, численностью в 4 тысячи человек, повстанцы захватили врасплох и перерезали. Екатерина немедленно бросила в Польшу армию Репнина, а Румянцев получил приказ оказать ему «энергичное содействие». Румянцев решил привлечь к участию в боевых действиях Суворова и направил его к Бресту.
  14 августа 1794 года Суворов с 5 тысячами бойцов выступил в Польшу. Отряд шел с привычной «суворовской» скоростью, делая по 25-30 верст в каждый переход. Разгромив встретившиеся по пути отряды мятежников, Суворов 8 сентября уничтожил главные силы противника и занял Брест. Однако предложение Суворова двигаться на Варшаву не встретило поддержки других генералов. Только во второй половине октября войска Суворова начали движение в сторону польской столицы.
  Примечательный для понимания полководческого таланта Суворова эпизод произошел у местечка Кобылки. Русские войска продирались к этому городу через густой лес, преодолевая ожесточенное сопротивление противника. Суворов, не дожидаясь подхода пехоты, лично повел в атаку кавалерию, но кони не могли пройти сквозь густые заросли. Тогда Александр Васильевич приказал конникам спешиться и «ударить в палаши». Такая ранее невиданная и совершенно неожиданная для противника атака пеших кавалеристов достигла полного успеха.
  Через несколько дней после дела под Кобылкой Суворов получил подкрепление. Под его началом оказалось около 30 тысяч человек. С этими силами ему предстояло взять Прагу — укрепленное предместье Варшавы.
  В 9 часов утра русские со всех сторон ворвались в Прагу, и завязались уличные бои. Масса русских солдат устремилась к мосту, что вел непосредственно в Варшаву. Еще немного — и разгоряченные боем солдаты, ворвавшись в польскую столицу, устроили бы там побоище, но в этот момент мост загорелся. Варшава спаслась от уличных боев. Приказ привести мост в негодность, отдал... Суворов.
  Блестящая польская кампания заставила смолкнуть недругов полководца. Суворов получил чин фельдмаршала и имение с 7 тысячами крепостных душ. В январе 1795 года генерал-фельдмаршал Суворов назначен командующим всеми русскими войсками в Польше.
   Гуманное управление Суворова на покоренных территориях, стремление избегать насилия над местным населением шло вразрез с планами коронованных особ Австрии, Пруссии и России уничтожить Польшу. Однако вскоре Австрия, Пруссия и Россия окончательно разделили польские территории. Польша как самостоятельная величина исчезла с карты Европы, а Суворов получил распоряжение вернуться в Петербург.
  Независимый, ершистый характер полководца выражался в показном пренебрежении к роскоши, дерзостях екатерининским фаворитам, остротах и колкостях в отношении сановных бездарей. Слухи о чудачествах фельдмаршала  заполонили северную столицу. Вот лишь несколько примеров подобного рода. Так, узнав о выходке против него екатерининских фаворитов братьев Зубовых, он послал своего начальника штаба, Ивашева, передать им, что «для него и собственная пуля не страшнее неприятельской». Возможность дуэли напугала Зубовых, и они рассыпались в извинениях. Подаренную Суворову императрицей роскошную соболью шубу хранил денщик полководца Прошка. Сам же фельдмаршал ездил в старом плаще, заявив, что шуба слишком хороша для него. Получив известие, что один хорошо знакомый ему офицер потерял рассудок, Суворов во всеуслышание заявил, что никак нельзя потерять того, что не имеешь. Не выдержав, Екатерина отослала героя покорения Польши на  юг, подальше от столичного светского общества, которое нервировали «выходки» пожилого фельдмаршала.

ССЫЛКА

  Ставка Суворова находилась в Тульчине, откуда он внимательно следил за событиями в Европе, считая неизбежной войну России с Францией, громившей европейские армии. Пока Екатерина II готовила поход против французских революционеров, Суворов занимался обучением войск.
  В Тульчине полководец записал свою знаменитую «Науку побеждать», блистательное наставление в военном искусстве, которую его солдаты знали чуть ли не наизусть.
   Итак, Суворов с нетерпением ждал приказа выступить к границам мятежной Франции, но утром 17 ноября 1796 года скончалась Екатерина П. С ее смертью в прошлое уходила целая эпоха ...
  Новый император, Павел Петрович, сын Екатерины II и Петра III, ненавидел свою мать и, подобно отцу, боготворил все прусское. Мероприятия Павла вызвали в обществе удивление, а затем страх и затаенную ненависть к нему. Вся гражданская жизнь подвергалась императором мелочной регламентации. «Гонениям» подвергались даже вещи и слова, не говоря уже о людях. Запрещались круглые шляпы, фраки и жилеты, синие женские сюртуки, зато строго приказывалось носить немецкое платье со стоячим воротником установленной ширины.
  Еще хуже было людям военным. Из армии были уволены 333 генерала и 2261 офицер. «Солдат есть простой механизм, артикулом предусмотренный», — соответственно этой формуле Павла в войсках восстанавливалась старая прусская форма: волосы солдат спрыскивали квасом, посыпали мукою и давали засохнуть мучной корке на голове; сзади к голове привязывали железный прут для устройства косы, на висках приделывали войлочные букли. За малейшую провинность солдат жестоко наказывали, а офицерам устраивались оскорбительные разносы.
  Суворов немедленно восстал против этой системы, в которой живой дух подменялся мертвечиной. «Русские прусских всегда бивали, чего же нам у них перенимать!» — неоднократно и во всеуслышание заявлял фельдмаршал. Разумеется, нашлись доброхоты, которые передали слова полководца императору. 6 февраля 1797 года последовал приказ императора Павла касательно графа Суворова, гласивший, что «так как войны нет и ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется от службы».
  Суворова сослали в его собственное захудалое поместье Кончанское, близ города Боровичи, в Новгородской губернии. Жил он в избе из двух комнат, а вся мебель состояла из дивана, нескольких стульев, шкафа с книгами. Украшением скромного жилища служили портреты Петра I, Екатерины II и несколько семейных портретов. Но не это расстраивало опального полководца, привыкшего к спартанской обстановке. Мелочный и злопамятный Павел приставил к Александру Васильевичу соглядатая Николева. Тот в служебном рвении следил за каждым шагом Суворова, вскрывал его корреспонденцию, следил, с кем он встречается, не разрешал фельдмаршалу отлучаться из Кончанского. Эта мелочная опека вконец извела Суворова, и он в отчаянии написал императору Павлу письмо: «Сего числа приехал ко мне коллежский советник Николаев. Великий монарх, сжальтесь, умилосердитесь над бедным стариком. Простите, если чем согрешил». На письме Павел собственноручно изволил начертать: «Оставить без ответа».
   Вероятно, Суворов полагал, что его блистательная карьера уже завершена, когда в феврале 1799 года фельдъегерь привез в Кончанское высочайший рескрипт Павла: Суворову предлагалось командовать русско-австрийскими армиями, действовавшими против французов в Италии.
  В 1798 году Россия вместе с Великобританией, Австрией, Турцией и Неаполитанским королевством вступила во 2-ю антифранцузскую коалицию. Для похода в Северную Италию, захваченную французами, была сформирована русско-австрийская армия. По настойчивой просьбе английского правительства Павел назначил командующим союзной армии Суворова. 25 марта 1799 года русский военачальник прибыл в Вену, где император Франц I присвоил Суворову звание австрийского фельдмаршала. 

Из «Науки побеждать» А. В. Суворова:

"Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко, пуля обмишулится, штык не обмишулится.

Пуля дура, штык молодец. Коли один раз, бросай бусурмана с штыка: мертв, на штыке царапает саблею шею. Сабля на шеи, отскокни шаг. Ударь. Коли другого, коли третьего. Богатырь заколет полдюжины, больше. Береги пулю в дуле. Трое наскачут - первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун <... >.

Три воинские искусства:

Первое - глазомер: как в лагере стать, где атаковать, гнать и бить.

Второе - быстрота. Поход: полевой артиллерии от полу до версты впереди, чтоб спускам подъемным не мешала... Не останавливайся, гуляй, играй, пой песни, бей барабан. Десяток отломал - первой взвод снимай вещи, ложись. За ним второй взвод и так взвод за взводом. Первые задних не жди... На первом десятке отдыху час. Первой взвод, вспрыгнув, надел вещи. Бежит вперед 10-15 шагов... Так взвод за взводом, чтоб задние, между тем, отдыхали. Второй десяток отбой, отдыху час и больше...Кашеварные повозки впереди с палаточными ящиками. Братцы пришли, к каше поспели. Артельной староста к кашам. На завтраке отдых 4 часа, то ж самое к ночлегу, отдых 6 часов и до 8-ми какова дорога.

...При сей быстроте и люди не устали. Неприятель нас не чает, щитает за 100 верст... Вдруг мы на него, как на голову. Закружится у него голова, атакуй с чем пришли, с чем бог послал. Конница начинай! Руби, коли, гони, отрезывай, не упускай!

Третье - натиск. Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет. В пальбе много людей гибнет. У неприятеля те же руки, да русскова штыка не знают. Вытяни линию, тотчас атакуй холодным ружьем. Недосуг вытягивать линию -подвинь из закрытого, из тесного места... Обыкновенно кавалерия врубается прежде, пехота за ней бежит, только, везде строй. Кавалерия должна действовать всюду, как пехота, исключая зыби, там кони на подводах... В двух шеренгах сила, в трех полторы силы; передняя рвет, вторая валит, третья довершает».

ИТАЛЬЯНСКАЯ КАМПАНИЯ

  В 1799 году Франция имела лучшую европейскую армию. Французы успешно применяли новую тактику — атаку не линейную, а с помощью глубоких колонн и цепей. Французский солдат был великолепно обучен, храбр, вынослив. Революция породила целую плеяду талантливейших французских военачальников, многие из которых не уступали в дарованиях самому Наполеону. Силу новой армии уже почувствовали на себе австрийцы, неоднократно и жестоко битые французами. Только разработанная Александром Суворовым тактика не уступала той, что применяли французы.
  К моменту, когда Суворов возглавил итальянскую армию союзников, в ней насчитывалось 66 тысяч австрийцев и 17 800 русских; у французов было около 90 тысяч бойцов. Первым делом русский командующий, доводя до отчаяния непривычных к суворовским темпам австрийцев, ускорил темпы продвижения войск. Менее чем за 20 суток его войска прошли 520 верст.
  25 апреля войска подошли к реке Адде,  закрывавший путь к Милану Французский командующий Шерер решил использовать сложный рельеф берега и стремительность реки, рассредоточив войска на расстоянии 100 километров. Ошибочность такого решения мгновенно оценил и понял Александр Васильевич. Он предпринял надолго опередивший свое время маневр: атаковать противника в нескольких пунктах на широком фронте. Чтобы сбить с толку неприятеля, Суворов приказал наводить мосты сразу в нескольких местах; таким образом определить направление главного удара его армии французы не могли.
   Рано утром 26 апреля началась переправа. Ж. В. Моро, сменивший Шерера, бросился стягивать разбросанные силы, но было поздно. Русские казаки и венгерские гусары уже переправились через реку, обеспечив фронт атаки для пехоты.
  Французы дрались очень храбро, но в этот момент генерал Мелас вышел им в тыл. Потери французов составили около 2,5 тысяч человек убитыми и ранеными и 5 тысяч пленными; потери союзников — около двух тысяч человек. 29 апреля армия Суворова вошла в Милан.
   Моро решил отойти в Генуэзскую Ривьеру, но Суворов, рассчитывая отрезать французов от подкрепления из Швейцарии и Савойи, пошел к Турину и взял его 27 мая 1799 года.
  Здесь сказалась слабость разведки. Согласно ее донесениям, Э. Макдональд переправлял свою армию морем в Геную, чтобы оттуда двинуться на Турин. В реальности же оказалось, что армия Макдональда движется к Модене, угрожая австрийскому корпусу, осаждавшему Мантую. Суворов, оставив отряд в 15 тысяч штыков против Моро, двинулся навстречу Макдональду. Австрийский генерал барон Край, осаждавший крепость Мантую, получил приказ двигаться на соединение. Вскоре Край прислал известие, что командование запретило ему снимать войска из-под Мантуи. Суворов был сражен этим известием: союзники ставили его в тяжелейшее положение. Макдональд прошел за неделю 230 верст, перевалил через горный хребет и, с ходу оттеснив австрийцев, устремился на соединение с Моро. Все достигнутое Суворовым шло насмарку.
  Не теряя времени, русский фельдмаршал выступил из Алессандрии, и, хотя войска были крайне утомлены, утром 17 июня Суворов с главными силами прибыл в Страделлу. Едва войска расположились на отдых, как пришло сообщение, что Макдональд обрушился на авангард союзников — пятитысячный австрийский корпус генерала Э. Отта. Отправив вперед отряд М. Ф. Меласа, русский фельдмаршал после короткого отдыха повел свои войска в бой. В решающий момент, когда отправленный Макдональдом польский корпус обошел австрийцев, на противника ураганом обрушились подоспевшие суворовцы. Казаки лихой атакой вызвали замешательство неприятеля, а пехота, «взяв ружья на руку, двинулась с барабанным боем и музыкой. Русские шли с песнями. Суворов разъезжал по фронту и повторял: „Вперед! Вперед! Коли, руби!"». К вечеру французы отступили к реке Треббии. Это было только начало ожесточенной битвы, в которой противники были равны в мужестве и отваге.
   17 и 18 июня Суворов и Макдональд попеременно атаковали позиции друг друга. Неоднократно то русские, то французы теснили неприятеля так, что победа казалась близкой. Суворовские войска дрались неистово, порой окруженные вчетверо превосходящими их силами противника, они, к изумлению французов, контратаковали и выравнивали положение. Но и французские солдаты стояли насмерть, не уступая без боя ни метра территории.
  В ночь на 19 июня Суворов готовился в четвертый и последний раз атаковать Макдональда. В это время главнокомандующему донесли: неприятель ретировался. Битва при Треббии завершилась.
  Суворов уже повернул свои войска против Моро, стремясь не дать армиям французов соединиться, но в это время получил строжайшую директиву от австрийцев: «Совершенно отказаться от всяких предприятий дальних и неверных». Протесты русского фельдмаршала против нелепого приказа ни к чему не привели. Суворов еще не знал, какие сюрпризы готовят ему союзники...
  Тем временем войска Макдональда и Моро благополучно соединились в районе Генуи. Передохнув, соединившись со свежей армией Б. Жубера, французы начали наступление.
   Суворов, чтобы выманить противника из гор на равнину, приказал своим генералам не вступать в бой раньше времени и сдал французам город Нови. К 14 августа противники сблизились настолько, что баталии было не избежать. Французские силы составляли 35 тысяч человек, силы союзников — 45-50 тысяч бойцов.
   Даже в богатой кровавыми битвам Итальянской кампании Суворова бой у Нови не имел себе равного по ожесточенности и нечеловеческому напряжению сил. В самом начале битвы пал сраженный случайной пулей Жубер. Умирая, молодой французский генерал шептал: «Вперед, вперед!» Жан Моро, ободряя войска, появлялся в самых опасных местах. Под ним убило лошадь, а пуля насквозь прошила его мундир. Семидесятилетний Суворов постоянно находился в самом центре неприятельского огня, направляя новые и новые колонны своих войск к стенам Нови. Поразительное мужество проявляли солдаты и русской, и французской армий.
  В 4 часа пополудни Суворов приказал свежим войскам атаковать правое крыло неприятеля и одновременно начать наступление по всему фронту. К 6 часам вечера противник дрогнул. Вскоре отступление французов перешло в паническое бегство.
   К крайней досаде Суворова, его австрийские союзники почти не преследовали Моро, дав ему время уйти, перегруппировать оставшиеся силы и снова занять проходы в Апеннинах. Более того, австрийцы, вопреки обещаниям, не обеспечили русскую армию ни продовольствием, ни вьючным скотом. Суворов был взбешен поведением австрийцев и отправил резкую реляцию в Петербург, после чего и до императора Павла наконец дошло, сколь неприличным является поведение союзников. Царь довел до сведения Вены, что если отношение их командиров к Суворову не изменится, тот получит полную свободу действовать по своему усмотрению.
   По австрийскому плану, армия эрцгерцога Карла в 60 тысяч штыков передислоцировалась на Рейн, где должна была «воевать» с незначительными силами французов, а Суворов должен был присоединиться к находившемуся в Швейцарии корпусу Римского-Корсакова в 27 тысяч человек и противостоять восьмидесятитысячной армии одного из лучших французских генералов Андре Массены, порядочно потрепавшего австрийцев.
   Суворов был огорошен. Не говоря о том, что союзники уничтожили задуманный им план победного завершения войны с французами, они не давали ему времени подготовиться к горной войне. Необходимо было подготовить снаряжение, горную артиллерию, понтоны, особую амуницию, карты местности, найти проводников, кроме того, русские войска никогда не воевали в горах, и требовалось время для их специальной подготовки. Фельдмаршал пытался убедить самого эрцгерцога Карла не делать очевидной глупости, но тщетно. Единственное, на что согласились австрийцы, — это оставить в Швейцарии двадцатитысячный корпус генерала Готце, хотя все равно Массена имел вдвое больше войск.

ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД СУВОРОВА

  Итак, Суворов был вынужден готовить план новой кампании. В Швейцарии корпус Римского-Корсакова и войска Готце имели в совокупности 45 тысяч человек, почти вдвое меньше, чем Массена. Учитывая это, фельдмаршал для движения из Италии в Швейцарию выбрал путь через Сен-Готардское ущелье к Альтдорфу, а оттуда к Швицу — на соединение с Римским-Корсаковым и к Гларису — на соединение с Готце. Это позволяло, преодолев 150 км, выйти на фланг и тыл главных сил Массены. Суворов понимал, что французский генерал, один из талантливейших во французской армии, будет стремиться разбить Римского-Корсакова и Готце до подхода основных сил русских, а потому очень торопился.
   Александр Васильевич не мог знать, что австрийцы предоставили ему абсолютно неверную информацию. Во-первых, у Массены было не 60 тысяч человек, как доносил Готце, а 84 тысячи. Во-вторых, и это главное, союзники не представляли себе истинной топографии местности. Указанный Готце и Вейротером пеший проход из Альтдорфа в кантон Швиц существовал только в их воображении. В реальности же сообщение между Альтдорфом и Швицем осуществлялось только через Люцернское озеро, на котором господствовала французская флотилия. Это делало бессмысленным весь план, тщательно продуманный Суворовым.
   У подножья Швейцарских Альп австрийский генерал Мелас должен был оставить двенадцатидневный запас продовольствия и 1,5 тысячи мулов, на которых предстояло поднимать в горы вьюки и артиллерию. Должен был, но...  Когда суворовские войска добрались до места, пред ними простиралась открытая голая местность. Ни продовольствия, ни мулов не было. Суворов пришел в неистовство: «Меня выгнали в Швейцарию, чтобы там истребить!» — в гневе сказал он своим офицерам.
  Добыв у местного населения несколько сот мулов (остальных заменяли казацкие лошади), Суворов, потеряв пять дней, 21 сентября возобновил поход. Войска шли в тяжелейших условиях. Проливной дождь размыл дороги, во многих местах приходилось перебираться через потоки по пояс в ледяной воде.
  У деревни Айроло Суворова поджидали передовые отряды противника. Ждать посланного в обход генерала Розенберга было невозможно: неизвестно, сколько времени ему потребуется на этот маневр. Суворов решился на лобовую атаку Сен-Готарда.
   Две атаки, предпринятые Суворовым, захлебнулись. В горах смеркается быстро, и уже в 4 часа дня горы стали покрываться ночной мглой. Суворов приказал штурмовать Сен- Готард в третий раз. В этот момент на снежных вершинах гор показались цепи обошедшего французов отряда Багратиона. Французы отступили, и Сен-Готард был занят. Однако если Багратион подоспел очень вовремя, то Розенберг, как и опасался Суворов, промедлил и дал возможность французам уйти.
   Тем не менее, казалось, путь к Люцернскому озеру открыт. Однако Суворов имел дело с талантливым противником. Французский генерал Лекурб осуществил невероятный по дерзости маневр: бросив орудия, он ночью двинулся через дикий хребет Бертцберг, по бездорожью перевалил через горы и к утру вырос на пути русской армии.
  Позиция, которую занял Лекурб, была неприступна. В полутора километрах от деревни Урзерн дорогу перекрывал громадный утес, в котором было пробито узкое отверстие (Урзернская дыра) в 60 м длиной и 1,5 м в диаметре. За «дырой» дорога огибала гору и обрывалась на берегу стремительной реки Рейсы. Над рекой на высоте 25 м была перекинута легкая арка — Чертов мост. Лекурб разместил отряд у выхода из Урзернской дыры, поставив в отверстии пушку, а 2 батальона спрятал за Чертовым мостом, где стрелки, укрытые за камнями, держали на мушке узкую тропинку и арку моста.
   Когда передовые отряды русских втиснулись в Урзернскую дыру, их встретил огненный шквал; под этим смертоносным огнем пришлось отступить. Тогда по приказу Суворова 300 смельчаков под командованием полковника Трубникова, взбираясь на огромной высоте по отвесным скалам, вышли в тыл Лекурбу. В то же время 200 егерей вброд перешли Рейсу. Обнаружив над собой отряд Трубникова, французы, опасаясь окружения, отхлынули от Урзернской дыры, а в это время генерал Н. А. Милорадович бросил свой отряд  в «дыру». Совместно бойцы Трубникова и Милорадовича перебили французов, из которых только малая часть успела перебежать Чертов мост. Теперь предстояло взять сам мост. Открытая местность перед ним насквозь простреливалась и была усеяна трупами русских солдат. Русские залегли и открыли огонь по неприятелю, но двинуться вперед хотя бы на несколько  метров было абсолютно невозможно. В это время на скалах по ту сторону моста показалась колонна, перешедшая Рейсу вброд. Под градом пуль новые и новые бойцы выбирались на берег и бросались на позиции неприятеля. Французы были смяты.
   Теперь, казалось, суворовские войска могут спокойно покинуть горы и передохнуть. Однако открывшаяся истомленным бойцам картина была кошмарной: за Альтдорфом кончалась Сен-Готардская дорога, а далее простиралось озеро, на котором хозяйничал французский флот. Сухопутной дороги к Швицу не было. Прижатая к горам, без провианта, с падающими от усталости людьми, обремененная раненными, русская армия оказалась в тяжелейшем положении.
   Суворов был совсем болен, его терзала лихорадка, одолевала слабость, но воля к победе была несокрушимой. Оценив обстановку, он решился на беспрецедентный переход через хребет Росшток по едва заметным тропам. «Где прошел олень, пройдет и солдат, там, где не пройдет олень, все равно пройдет русский солдат», — заключил Суворов, и в 5 часов утра передовые отряды русской армии начали это невероятное восхождение.
   Через 12 часов после начала этого небывалого перехода русский авангард перевалил через хребет и вошел в деревню Муттен, а хвост армии был еще в Альтдорфе, ведь по тропинке приходилось пробираться не иначе как ползком и гуськом. Этот невероятный переход завершился победой русских войск.
  Из деревни Муттен Суворов выслал разведку и вскоре получил ошеломительное известие: корпус Корсакова, потеряв половину состава, отброшен к Рейну; корпус Готце разбит наголову, командующий убит; отряд Линкена без боя и без приказа ретировался к Верхнему Рейну.
   Это была настоящая катастрофа. Взятие Сен-Готарда, Чертова моста, невероятный переход через Росшток — все это оказалось напрасным. Менее 20 тысяч изможденных, обмороженных, больных и полуголодных бойцов стояли перед 80-тысячной, свежей армией Массены. О сражении не могло быть и речи.

Шарлемань А.И. Фельдмаршал Суворов  на вершине Сен Готарда
13 сентября 1799.

   29 сентября Суворов созвал военный совет. Фельдмаршал едва сдерживал волнение. Он с горечью перечислил все вероломные действия австрийцев, пятидневную задержку у Таверно, уход их армии из Швейцарии, что привело к  поражению Корсакова и многое другое. В конце речи Суворов заключил: «Теперь мы среди гор, окружены неприятелем, превосходным в силах. Что принять нам? Идти назад — постыдно; никогда еще не отступал я. Идти вперед, к Швицу — невозможно: у Массены свыше шестидесяти тысяч, у нас же нет и двадцати. К тому же мы без провианта, без патронов, без артиллерии. Помощи нам ждать не от кого... Мы на краю гибели... Одна остается надежда: на Бога да на храбрость и самоотвержение моих войск. Мы русские!»
  Страстная речь пожилого фельдмаршала возымела действие. Было приятно единогласное решение прорываться через позиции французов.
   Следующим утром авангард под командованием Багратиона и вслед за ним дивизия Швейковского двинулись к городку Гларис.
   Прикрывал движение основных сил корпус генерала Розенберга, оставшийся в Муттене. Уверенный в успехе предприятия Массена атаковал позиции Розенберга. И тут произошло немыслимое: уступавшие в численности почти  в два раза, русские в яростной атаке отбросили противника и гнали воинство Массены еще 6 км. В панике французы забили мост и в ужасной давке, калечась и отталкивая друг друга, десятками падали в воду. Это был невероятный бой! Изможденные, окруженные, отступающие войска разгромили гораздо более многочисленного и свежего противника! В сражении погибли до 5 тысяч французов и 1,2 тысячи, в том числе генерал Лекурб, были взяты в плен: потери русских войск составили 650 бойцов убитыми. Массена, хваставший, что пленит Суворова, сам едва не попал в плен. Выполнив  задачу,  арьергард двинулся  вслед  за основными  силами,  а Массена бросился к Гларису в обход.
   Тем временем отряд Багратиона подошел к Гларису, но не смог его взять. Ночью русские солдаты лежали в снегу, у подножия горы, не имея даже хвороста, чтобы разжечь костры. Подоспевший с основными силами Суворов убедил Багратиона провести еще одну атаку, и тот с егерским полком и 4 батальонами гренадер в сплошном тумане пошел в обход позиций противника. Карабкаясь по кручам, в тяжелейших условиях русские добрались до расположения французов и бросились в штыковую атаку. Одновременно с этим дивизия Швейковского атаковала противника в лоб. Двойной удар заставил французов дрогнуть. В ожесточенном бою позиции несколько раз переходили от одного противника к другому. Но в итоге победа осталась за русскими. Взятие Глариса позволило армии Суворова перевести дух, пополнить запасы продовольствия, но не решало главного вопроса: что делать дальше? Прижатая к горам превосходящими силами противника, оборванная, полуголодная, почти без боеприпасов, русская армия по-прежнему была в мышеловке. Было решено  перейти горный хребет и двигаться к югу. Оставив в Гларисе тяжелобольных и раненых, армия Суворова в ночь на 5 октября выступила к хребту Паникс. Так начался последний акт великой драмы.
  Сложность этого перехода превосходила все, что выпало на долю суворовских войск ранее. Орудия, провиант, мулов — все пришлось бросить. Узенькая, едва заметная тропинка вскоре исчезла совсем, накрытая мощным снегопадом. Люди поминутно скользили, срывались и падали вниз, разбиваясь насмерть. Каждый шаг в сторону стоил жизни. Споткнуться — значило умереть.
  Нечеловеческими усилиями русские  взобрались на вершину Паникса. Внизу простирались лишь крутые, обледенелые обрывы, без единого деревца или даже кустика. Неизвестно, кому пришла в голову мысль сесть на край зияющей пропасти и покатиться вниз, но вскоре тысячи людей, прижимая к себе ружья, понеслись в бездну. Искалеченных и разбившихся от такого «марша» было немало, но основная масса солдат уцелела.
   К вечеру 7 октября армия Суворова, одолевшая снеговой хребет Панике, прибыла в Иланц. Из 20 тысяч человек, выступивших в Швейцарию, осталось 15 тысяч бойцов (из них пять тысяч раненных и больных). Так завершился Швейцарский поход.
  В военной истории человечества нет ничего подобного тому, что свершили Суворов и его чудо-богатыри в Швейцарском походе, одолев сильного и более многочисленного врага, зной и жуткий холод, непроходимые горы и бездонные пропасти, отсутствие продовольствия и патронов, незнакомую местность и вероломство Австрии.

Памятник А. Суворову в Швейцарии

СМЕРТЬ СУВОРОВА

   Двуличное, подлое поведение австрийцев взбеленило Павла, заявившего, что он выводит Россию из союза с Австрией и Англией. Суворову же император написал: «Главное — возвращение ваше в Россию и сохранение ее границ». Поняв, что они остаются без главной действующей силы в войне против Франции, австрийцы засуетились. Император Австрии Франц прислал Суворову рескрипт, уговаривая его не уводить армию. Русский фельдмаршал ответил так: «Я пришел в назначенный день к месту соединения и увидел себя оставленным; вместо того, чтобы найти армию в хорошем порядке и в положении выгодном, я совсем не нашел ее... Над таким старым солдатом, как я, можно посмеяться только один раз; но он был бы слишком глуп, если бы позволил сделать это с собою в другой раз».
  В январе 1800 года русская армия вступила в Россию. Павел присвоил Суворову чин генералиссимуса всех российских военных сил и отправлял ему дружеские письма. А между тем великий полководец почти не вставал с постели. Перенесенные в Италии и Швейцарии потрясения привели к почти полному истощению его жизненных сил. Надежду на выздоровление давала железная воля Суворова.
  Эту надежду убил русский самодержец, ввергнувший генералиссимуса в новую опалу. Повод к немилости был чудовищно нелепым даже для такого сумасброда, как Павел. В вину семидесятилетнему Суворову, руководившему войсками в чудовищно тяжелых условиях, ставилось то, что он, вопреки уставу, «имел при корпусе своем, по старому обычаю, непременного дежурного генерала». Не принималось во внимание, что другие командующие, исполнявшие устав, были нещадно биты французами.
  Эта несправедливость потрясла Суворова. Он иногда вставал, беседовал о военных и политических делах, но никогда не жаловался.
  6 мая 1800 года во втором часу пополудни в доме на Крюковом канале умер Суворов. Скорбь охватила Россию при этом известии. Суровые ветераны, прошедшие боевой путь со своим любимым командиром, не скрывали слез. Несмотря на то, что власти ни словом не обмолвились ни о смерти Суворова, ни о месте и часе его похорон, проводить полководца в последний путь пришли тысячи людей. Утром 12 мая гроб с телом Суворова был вынесен из дома, водружен на катафалк, который медленно двинулся к Александровской Лавре.
   Жизненный путь великого полководца был окончен.

Степанов, Ю.Г. Великие люди России / Ю.Г. Степанов, В.В. Артемов.- М.:ОЛМА Медиа Групп, 2015.- С.147 -179.: ил. 

СОВЕТУЕМ ПРОЧИТАТЬ

Фадеев, А.В. Суворов на Дону и в Приазовье /А.В. Фадеев. – Ростов н/Д., 1950.

Алексеев, С.П. Суворовские сапоги: рассказы о Суворове / С.А. Алексеев.- М.: Детский мир, 1962.- 24 с.: ил. (0+)